Просмотр кода страницы 4.4.9 Друзья, увлечения и крысы Розенблатта

<span id="друзья-увлечения-и-крысы-розенблатта"></span>

Розенблатт определённо выделялся из коллектива преподавателей Корнеллского университета тех лет. Он был весьма обаятельным, но довольно застенчивым, по воспоминаниям коллег, человеком. Розенблатт виртуозно водил спортивный автомобиль MGA, его верным спутником был кот по имени Тобермори. Так звали подопытного кота из рассказа Гектора Хью Манро (более известен под псевдонимом Саки); кот из рассказа смог научиться человеческой речи, именно поэтому то же имя — Тобермори — Розенблатт дал своему последнему нейросетевому проекту — фоноперцептрону Tobermory.

Подробности личной жизни Розенблатта были практически неизвестны биографам вплоть до выхода в свет мемуаров его бывшего аспиранта Хэла Седжвика. Начиная с лета 1969 г. Хэл и его жена Ив жили на чердаке дома Розенблатта, располагавшегося в сельской местности недалеко от города Бруктондейла в штате Нью-Йорк. Ив Седжвик сегодня известна в качестве одного из крупных теоретиков феминизма, а также как литературовед, литературный критик, культуролог, писательница, поэтесса, эксперт в области гендерных и пионер в области квир-исследований [queer studies] (области науки, занимающейся исследованием вопросов, связанных с сексуальной ориентацией и гендерной идентичностью, обычно фокусирующейся на лесбиянках, геях, бисексуалах, трансгендерах, гендерной дисфории, асексуалах, ищущих [questioning], интерсексуальных людях и соответствующих культурах). Розенблатт за символическую сумму сдавал комнаты в своём доме постоянно меняющейся группе, в которую входило от шести до восьми его друзей и учеников, составлявших небольшую квазикоммуну. Обитатели дома по очереди готовили еду для всей группы. После обеда все оставались за обеденным столом, пока Фрэнк читал вслух для развлечения одну или две главы из какой-нибудь книги («Ветер в ивах», «Король былого и грядущего», «Козлик Джайлс» и т. д.). Сообщество в Бруктондейле было формирующей моделью для концепции ненуклеарной небиологической семьи Ив Седжвик, в которой Фрэнк Розенблатт выполнял роль дяди-холостяка<ref>Hu J. (2015). Between Us: A Queer Theorist’s Devoted Husband and Enduring Legacy / The New Yorker, December 9, 2015 // https://www.newyorker.com/books/page-turner/between-us-a-queer-theorists-devoted-husband-and-enduring-legacy</ref><sup>,</sup> <ref>Sedgwick H. A. (2017). Life of Eve Kosofsky Sedgwick / A resource for the exploration of the life and work of Eve Kosofsky Sedgwick // https://eveksedgwickfoundation.org/biography/biography.html</ref>.

Хэл Седжвик вспоминает, что Розенблатт был влюблён в одного из своих студентов, поэтому добавлял его имя в число соавторов некоторых своих статей. Осознавая враждебное отношение общества к гомосексуалам, Розенблатт старался держать личную жизнь в тайне и отговаривал Седжвика от участия в политическом движении за права геев. По его мнению, общество ещё не было готово принять их такими, какие они есть. Учитывая печальную судьбу Алана Тьюринга, эту позицию вполне можно было понять.

Седжвик так описывает Розенблатта:

''Фрэнк был небольшого роста; эксцентричного вида парень, которого, казалось, мало заботит его внешность. Он редко переодевался и обычно был одет в одну и ту же потёртую спортивную куртку или изношенный свитер, всегда носил свои бумаги и книги в одной руке, как студент. Его невыразительное лицо заставляло вас почувствовать, что он точно очень одинокий человек. И хотя Корнеллский университет, несомненно, был его стихией (он находился там почти непрерывно с 1946 года), у меня сложилось впечатление, что за пределами своего кабинета и исследовательских лабораторий он был не совсем уверен в себе.''

''Каждый день, ближе к вечеру, можно было увидеть «одинокого» Фрэнка, который бродил по Уиллард-Стрейт-Холлу и заходил в Музыкальную комнату в ходе ритуальной прогулки. Тем не менее он никогда не оставался здесь надолго: я видел, как он немного приподнимал голову, его слегка прищуренные глаза смотрели в комнату, чтобы увидеть, нет ли там кого-то, кого он знал. Очки были ему слишком велики и подчёркивали эксцентричный облик. Его глаза редко, казалось, фокусировались на чём-либо или на ком-либо слишком надолго. Если он замечал вас, то его рот расплывался в широкой зубастой улыбке''<ref>Sedgwick H. A. (2016). The Cornell Student Homophile League // http://www.jearldmoldenhauer.com/wp-content/uploads/Cornell-Final5X.pdf</ref>.

Фрэнк был весьма разносторонним человеком: он занимался скульптурой, живописью, горным туризмом, был способен за короткий срок глубоко вникнуть практически в любой предмет, о котором раньше не имел понятия. Он часто записывал новые идеи, пришедшие ему в голову, на салфетках, чековых корешках, на любом подвернувшемся листке бумаги. Был Розенблатт и одарённым музыкантом — он приобрёл домой рояль и часто играл на нём Моцарта, Бетховена и других классиков, но больше всего любил импровизировать на тему известной песенки «Три слепых мышонка». Интересовала Розенблатта и астрономия: он разработал один из первых методов обнаружения экзопланет — транзитный (метод транзитной фотометрии). Фрэнк построил небольшую обсерваторию на холме за домом в Бруктондейле. Когда обсерватория была закончена, Розенблатт стал активным участником проекта SETI (Search for Extraterrestrial Intelligence, Поиск внеземного разума).

В 1968 г. в ходе праймериз Демократической партии США Розенблатт был активным участником кампании сенатора Юджина Маккарти. Маккарти был активным противником войны во Вьетнаме (Розенблатт также выступал против войны и участвовал в антивоенных акциях), поэтом и лидером леволиберального крыла партии. Особенно большой поддержкой Маккарти пользовался в молодёжной среде. Под влиянием успехов Маккарти в начале избирательной кампании президент Линдон Джонсон решил отказаться от попытки переизбрания.

С 1966 г. Фрэнк присоединился к группе исследования нейробиологии и поведения, созданной на только что учреждённом факультете биологических наук. Его интересовал вопрос о возможности передачи выученных механизмов поведения от одних особей другим. В качестве подопытных животных в экспериментах использовались крысы, которых обучали различным навыкам, например прохождению лабиринта или действиям в ящике Скиннера. Ящик Скиннера был развитием проблемного ящика Торндайка, Скиннер добавил к конструкции Торндайка механизмы для подачи различных стимулов, а также устройство, выдающее награду. По завершении обучения мозг подопытных крыс извлекался и перерабатывался в экстракт, который затем вводился необученным крысам интраперитонеально (внутрибрюшинно), внутривенно или интрацистернально<ref><sup>*</sup> Интрацистернально здесь — в большую цистерну (лат. cisterna magna) подпаутинного пространства головного мозга.</ref>. Это были не первые опыты Розенблатта с крысами, ещё в 1964 г. он участвовал в исследовании, посвящённом влиянию LSD (диэтиламида d-лизергиновой кислоты) на процессы связывания серотонина в крысином мозге.

[[File:image172.jpeg|642x481px]]

Идея с передачей выученного поведения через экстракт мозговых тканей, хотя и может сейчас показаться нелепой, основывалась на вполне рациональной гипотезе. Гипотеза, лежавшая в основе этих экспериментов, заключалась в том, что информация передаётся при помощи молекул РНК (рибонуклеиновой кислоты), содержащих «адгезивные коды», сигнатуры, заставляющие молекулу связываться с определёнными группами нейронов.

Старт исследованиям группы Розенблатта дали работы других научных коллективов, которыми были продемонстрированы обнадёживающие результаты. В своих экспериментах Эльсе Фьердингстад, Ханс Рёйгард-Петерсен и Томас Ниссен из Института общей зоологии Университета Копенгагена формировали у крыс реакцию на сигнальные огни и затем использовали интрацистернальные инъекции мозгового экстракта<ref>Røigaard-Petersen, H. H., Nissen, T., Fjerdingstad, E. J. (1968). Effect of ribonucleic acid (RNA) extracted from the brain of trained animals on learning in rats / Scandinavian Journal of Psychology, Vol. 9, Iss. 1, pp. 1–16 // https://doi.org/10.1111/j.1467-9450.1968.tb00512.x</ref>. Джордж Унгар и Карлос Осегера-Наварро использовали в качестве стимула звук удара молотка по металлической тарелке и интраперитонеальное введение экстракта (интересно, что Унгар и Осегера-Наварро пытались в своих экспериментах передавать знания от крыс к мышам)<ref>Ungar G., Oceguera-Navarro C. (1965). Transfer of Habituation by Material extracted from Brain / Nature, vol. 207, 1965, pp. 301—302 // https://doi.org/10.1038/207301a0</ref><sup>, </sup><ref>Setlow B. (1997). Georges Ungar and memory transfer / Journal of the history of the neurosciences, 6, pp. 181—192 // https://doi.org/10.1080/09647049709525701</ref>. Фрэнк Бабич, Аллан Якобсон, Сьюзен Бубаш и Энн Якобсон из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе также использовали интраперитонеальное введение, но уже без привлечения мышей, только на крысах, а в качестве стимула применяли звук щелчка дозатора для таблеток<ref>Babich F. R., Jacobson A. L., Bubash S., Jacobson A. (1965). Transfer of a Response to Naive Rats by Injection of Ribonucleic Acid Extracted from Trained Rats / Science, 06-Aug-1965, pp. 656—657 // https://doi.org/10.1126/science.149.3684.656</ref>.

Результаты экспериментов группы Розенблатта были опубликованы в журнале ''Nature'' в январе 1966 г. Целью экспериментов было воспроизведение результатов предшественников на более внушительной выборке, а также проверка РНК-гипотезы. Всего в экспериментах использовалось 140 самок крыс-альбиносов (60 доноров и 80 реципиентов). Были сформированы контрольные группы, в которых в качестве доноров использовались необученные крысы. Для проверки РНК-гипотезы в двух группах в экстракт была добавлена рибонуклеаза — фермент, катализирующий деградацию РНК. Розенблатт и его коллеги также опробовали различные виды экстракта — приготовленные из целого мозга, из конечного мозга и отдельно из мозжечка крыс. В опытах Розенблатта, как и в работах предшественников, наблюдался эффект передачи выученного поведения (хотя и более слабый), однако РНК‑гипотеза была опровергнута. Розенблатт высказал умеренный оптимизм по поводу результатов и предположил, что носителями информации могут быть мелкие молекулы растворимых белков или полипептидов<ref>Rosenblatt F., Farrow J. T., Herblin W. F. (1966). Transfer of Conditioned Responses from Trained Rats to Untrained Rats by Means of a Brain Extract / Nature, Vol. 209, Iss. 5018, pp. 46–48 // https://doi.org/10.1038/209046a0</ref>.

Впоследствии исследования в области передачи выученного поведения подверглись широкомасштабной критике, однако и в 1970-е гг. продолжался спор с сообщениями об отдельных положительных результатах в ведущих научных журналах<ref>Fields R. D. (2011). Imaging Learning: The Search for a Memory Trace / The Neuroscientist, Vol. 17, Iss. 2, pp. 185—196 // https://doi.org/10.1177/1073858410383696</ref>. Исследователи постепенно утратили интерес к этому направлению, тем более что был достигнут заметный прогресс в понимании молекулярных механизмов работы мозга. Фрэнк Бабич покинул науку, чтобы стать каскадёром, известным нам сегодня по сериалу «Звёздный путь» и другим классическим телесериалам.

Впрочем, отдельные положительные результаты в экспериментах по передаче выученного поведения химическим путём появляются в научной прессе и сегодня. Например, в мае 2018 г. много шума наделали сообщения лаборатории под руководством Дэвида Гланзмана в Институте исследований мозга Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Исследования показали, что РНК из обученной аплизии (морского зайца), введённая в необученную аплизию, может оказывать долгосрочное воздействие на её поведение, напоминающее передачу выученного рефлекса от обученной особи к необученной<ref>Bédécarrats A., Chen S., Pearce K., Cai D., Glanzman D. L. (2018). RNA from Trained Aplysia Can Induce an Epigenetic Engram for Long-Term Sensitization in Untrained Aplysia / eNeuro, 14 May 2018, Vol. 5, Iss. 3 // https://doi.org/10.1523/ENEURO.0038-18.2018</ref>.

[[File:image173.jpeg|642x481px]]
<references />
<comments />